NUMBIZM

Works of my 3 made-up artists (each of them being me) of my made-up art movement NUMBIZM, created for the brief «-izm» as one of the tasks of an evening illustration course curated by Victor Melamed, at British Higher School of Art and Design (BHSAD) in Moscow, 2018—2019.

Работы трёх придуманных мной художников (каждым из которых являюсь я) моего выдуманного движения НУМБИЗМ, выполненные для брифа «-изм», одного из заданий на вечернем курсе иллюстрации Виктора Меламеда в Британской Высшей Школе Дизайна (БВШД), Москва, 2018—2019.

NUMBIZM — an art movement based on perception of constant presence of death in every day life. Numbists are trying to catch a feeling similar to that one would get when their limb goes dead or by receiving local anaesthesia, that comes with the realisation of finiteness of life one sees in everything surrounding them.

«Нумбизм», также «Намбизм» (от англ. Numb - онемение, оцепенение, закоченение) — направление, построенное на восприятии постоянного присутствия смерти в окружающей повседневности.

Художники-нумбисты в своих работах пытаются передать ощущение, схожее с состоянием местного наркоза или затёкшей ноги, от осознания конечности жизни, сквозящего во всем.

Even though the movement itself has only been formulated recently, it’s not difficult to follow its main motive in a number of works of the artists from different centuries and countries. Rembrandt van Rein, Peter Aertsen, Joachim Beuckelaer with their slaughtered animals are, in fact, straight predecessors of Chaim Soutine’s works, Edvard Munch’s paintings anticipate the works of Marlene Dumas.

Numbism is closely tied with expressionism and surrealism, but it is easy to notice its reflections in almost any big movement.

Несмотря на то, что движение сформулировано в XXI веке, проследить основной лейтмотив можно в работах художников других веков и направлений. Рембрандт ван Рейн, Питер Артсен, Иоахим Бейкелар с их коровьими тушами являются прямыми предшественниками работ Хаима Сутина, картины Мунка по сути предвосхищают работы Марлен Дюма. Нумбизм наиболее плотно связан с экспрессионизмом и сюрреализмом, хотя его отголоски можно встретить и в других направлениях.

Among main leaders it is important to name Lena Cronqvist, Francis Bacon, Marlene Dumas, Chaim Soutine, Lucian Freud, Edvard Munch, Egon Schiele, William Kentridge, Jan Fabre, Maurizio Cattelan at al.

В качестве ведущих художников можно выделить Лену Кронквист, Фрэнсиса Бэкона, Марлен Дюма, Хаима Сутина, Люсьена Фрейда, Эдварда Мунка, Эгона Шиле, Уильяма Кентриджа, Яна Фабра, Маурицио Кателлана, и прочих, и прочих.

FIRST ARTIST / ПЕРВАЯ ХУДОЖНИЦА

Focusing on scenes of everyday life, she depicts what a viewer can see on everyday basis: pigeons, homeless, drunks.

Фокусируется на повседневных сценах, изображая то, с чем городской житель сталкивается каждый день: голуби, бездомные, пьяницы.

In «Pigeons» series, the artist gradually turns figurative into abstract, that helps her to show the feeling of disappearance.

Minor collage additions help to connect dream and reality — a border sensation, important for numbists.

A pigeon becomes an important symbol for the artist, she can clearly see in it an allegory of numbism. A little dead body of a pigeon would, with high probability, be almost the only corpse one can see in a city, on a daily basis, although it doesn’t shock or cause grief, or any of the feelings that in our mind are closely tied with death — what one might feel instead would likely be disgust, or even no particular emotion whatsoever. The figure of a pigeon itself connects all the other subjects the artist is interested at — a town bird, capable of flying and yet spending most of its time walking on a pavement, has a little difference to the people the author concentrates her attention around in the other series.

В серии «Голуби», чтобы передать ощущение отсутствия и отстранения, художница пользуется приемом постепенного перехода фигуратива в практически абстракцию. Небольшие коллажные вставки усиливают связку сна и реальности — пограничное ощущение, очень важное для нумбистов. Голубь становится важным символом для художницы, она видит в нем чёткую аллегорию нумбизма. Мертвое тельце голубя с большой вероятностью это практически единственный труп, который можно встретить в черте города на будничной основе, при этом он не вызывает шока, скорби, всех тех чувств, присущих встрече со смертью, но скорее омерзение или даже отсутствие каких-либо эмоций. Собой фигура голубя объединяет все прочие темы, интересующие художницу — городская птица, способная летать, но большую часть времени проводящая на асфальте, мало чем отличается от людей, на которых сконцентрировано внимание авторки в других сериях.

In «Homeless» first artist depicts bodies immersed into obscure spaces-underpasses: inconspicuous alive corpses. Author reflects whether anything would change if we would have met a collapsed figure of a «well dressed» person — would it then seem alarming, absurd, frightening? Would we think they need our help?

The distance that objects are laid at in the space and white contours around the bodies also help author to achieve the «numb» feeling.

В серии «Бездомные» первая художница изображает тела, погружённые в неясные пространства-переходы: не привлекающие к себе внимания живые трупы. Авторка размышляет, что бы поменялось, если бы мы встретили лежащую фигуру «прилично» одетого человека — показалось ли бы нам это настораживающим, нелепым, пугающим? Посчитали бы мы, что им необходима помощь?

Большая отдалённость объектов в пространстве и белая обводка фигур также помогают авторке в попытке ухватить ощущение нумбизма.

Final, third series — «Untitled» — depicts fights and drunks. Using a combination of linocut and monoprint, the artist at first shows us simple everyday scenes, but then ruins them with chaotic spots and lines, trying to emphasise the literate meaning of the works with formal methods, in similarity to the previous series. Trying to capture the right sensation she also uses printing forms itselves as separate series, in which the cut outs of linoleum gain the meaning much more complicated than just a technological necessity.

Наконец, третья серия — «Без названия» — изображает драки и пьяниц. Используя совмещение линогравюры и монотипии, художница сначала создаёт простую бытовую сцену, а потом рушит ее хаотичными пятнами, как и в предыдущей серии, стараясь формальными приемами усилить литературную нагрузку серии. В попытке захватить ощущение она также использует сами печатные формы в качестве самостоятельных произведений, где прорезанные в линолеуме дыры приобретают уже другое значение, нежели просто технологический приём.

Yellow colour is present in many works of the artist, enhancing painful impression. The artist also pays attention to the textures, attempting to hold the right emotion with their «noise».

Жёлтый цвет присутствует во многих работах художницы, усиливая щемящее ощущение. Авторка также уделяет большое внимание фактурам, через их «шум» стараясь удержать нужную эмоцию.

SECOND ARTIST / ВТОРОЙ ХУДОЖНИК

In his task to grasp the numb sensation, the artist studies his own body.

Bright, sometimes almost acid colours are one of the most characteristic features of this author.

В своей задаче поймать ощущение намбизма, художник изучает своё собственное тело. Яркие, часто почти ядовитые цвета являются характерной чертой работ этого автора.

Series «In a Bath» — one of the many examples of using the symbolics of a rectangular shape representing an image of a coffin — in its turn, one of the simplest signs for death. Bathroom is the only room in a house where there is no windows, a space where a person is normally locked alone. Sick, anxious feeling is amplified by using double exposure.

Серия «В ванной» — один из многих примеров использования символики прямоугольника в связке с образом гроба — в свою очередь, самым простым знаком смерти. Ванная — единственная комната, где отсутствуют окна, пространство, в котором человек обычно заперт в одиночестве. Щемящее, тревожное ощущение усиливается применением двойной экспозиции.

In «Self-portraits» the artist dives into a condition of sharp hypochondria, seeing either existing or made up illnesses, reminding more of a body decomposion.

В серии «Автопортреты» художник погружается в состояние острой ипохондрии, видя то ли существующие, то ли выдуманные болезни, больше похожие на разложение трупа.

In «Knees» series the parts of the artist’s own body are felt detached, as if they don’t belong to the author, and any connection to life is lost in them. The numb sensation is reached with the usage of ill, leaking ink pen styled, lines.

В серии «Колени» части собственного тела ощущаются отстранённо, не принадлежат автору, и теряют всякую связь с жизнью. Ощущение нумбизма передаётся при помощи болезненных, как будто выцарапанных протекающей ручкой, линий.

THIRD ARTIST / ТРЕТИЙ ХУДОЖНИК

In these works the reality is dissected by using photographical moves, almost ignoring the colours, with the preference clearly given to a line.

В этих работах реальность препарирована при помощи фотографических ходов, почти лишена цвета, предпочтение в них отдано линии.

In «Sports» series distortion of proportions and negative effect become the main elements, together with a game of meanings based on the subject of something as healthy and lively, as sport, shown through the prism of numbism.

В серии «Спорт» основными элементами становятся искажение пропорций и эффект негатива, а также смысловая игра на теме жизнеутверждающего бега через призму нумбизма.

«Rectangles» series, in its idea similar to «In a Bath» by the second artist, is done more succinctly, and shows the interchangeability of a coffin and other rectangular objects. The «dreamy» condition is being achieved by exclusion of shading and a large quantity of white, empty space.

Серия «Прямоугольники», в своей сути похожая на серию второго художника «В ванной», здесь решена более лаконично, и показывает взаимозаменяемость гроба и других прямоугольных объектов. Состояние «полусна» тут достигается полным отсутствием тона и большим количеством белого, пустого пространства.

Photo distortion of objects’ and humans’ proportions is also the main element of the third series — «Market», which based on a classical numbist plot — calm reaction to corpses of farm animals.

Фотоискажение пропорций предметов и людей также является основным элементом третьей серии — «Рынок», в которой исследуется классический для нумбистов сюжет — спокойное отношение к трупам сельскохозяйственных животных.

MANIFESTO/МАНИФЕСТ

has not yet been translated into English. Maybe one day...Stay tuned!

Готфрид Бенн (2 мая 1886, Путлиц — 7 июля 1956, Берлин): немецкий поэт-экспрессионист, эссеист, прозаик, патологоанатом, венеролог, временный сторонник нацистского режима.

КРУГОВОРОТ

Единственный боковой зуб девки,

которая умерла безымянной,

содержал золотую пломбу.

Остальные, как по молчаливому договору, были

удалены.

Его выдернул санитар морга,

заложил в ломбарде и пошёл на танцы.

Потому что, сказал он,

только земля должна отойти в землю.

***

ЗАЛ РОЖЕНИЦ

Полторы палаты, тринадцать мест

Беднейшие женщины Берлина,

заключенные, проститутки, бездомные…

У всех одна и та же причина

скрючиться – тот же кричащий жест.

Криков нигде не умеют встречать,

как здесь, привычным таким безразличьем.

Здесь всегда есть кому кричать.

«Женщина, тужьтесь! Понятно, да?

Такое не делается без труда.

Так не тяните! Давайте! Ну же!

Дерьмо попрет, бывает и хуже.

Вы не на отдыхе! Здесь не игра!

Что-нибудь сделать и вам пора».

И все это, чтобы вылезти мог

в моче и в кале синий комок.

Вопль остальных в крови и в слезах

приветствует этот будущий прах,

и лишь из двух прорывается глаз

что-то похожее на экстаз.

Тельце свою сыграет роль,

счастье пройдет сквозь него и боль,

а если в хрипах умрет оно,

еще двенадцать вопят все равно.

***

ПРЕКРАСНАЯ ЮНОСТЬ

Рот девушки, что долго пролежала в камышах,

выглядел таким изгрызенным.

Когда ей вскрыли грудную полость,

пищевод был таким дырявым.

И наконец в полости под диафрагмой

нашли гнездо молодых крыс.

Самая младшая из сестричек сдохла.

Другие жили, питаясь печенью и почкой,

пили холодную кровь и прекрасно

проводили здесь юность.

Прекрасная и быстрая, пришла смерть и к ним:

всех бросили в воду.

Ах, как пищали крохотные мордочки!

* * *

Вы гуляете по мягкой и холодной шотландской траве, пиная носками ботинок мелкие камешки.

Что вы чувствуете?

Постепенно вы начинаете слышать зловоние. Это знакомый и сладковатый запах гниющей падали.

Что вы чувствуете?

Сложно устоять и не найти источник этого проникающего в голову смрада. Вы находите его внезапно, чуть не наступив ему прямо в раскрытую реберную клетку. Олень кажется огромным, даже потеряв заднюю половину туловища. Рога уже кто-то спилил ради наживы. Глаза выклевали птицы. Червей почему-то нет. Запах душит.

Что вы чувствуете?

Следующие 40 минут вы проводите в попытках поймать фигуру туши на лист бумаги. Вы почти привыкли к вони. Вы почти привыкли к трупу.

Что вы чувствуете?

Вы находитесь на рабочем корпоративе, салаты почти доедены, но водка ещё осталась. Вам очень скучно, но вы не можете уйти, потому что сейчас люди, имена которых вы не помните, будут произносить тост в честь вашего недавно прошедшего дня рождения - так совпало.

Что вы чувствуете?

Вы лежите в стоматологическом кресле. Вам вкололи новокаин, и удаляют очередной зуб. Чужие руки ковыряются у вас во рту. Вы слышите скрежет.

Но что вы чувствуете?

Ощущение близкой смерти рождает оторопь, но наблюдая смерть все время, мы острее чувствуем свою живость. Идя на понимание конечности своего бытия, мы балансируем в пузыре намбизма, рискуя скатиться в страх, но мы перестаём убегать и прятаться, и это важнее. Нам необходима честность, даже если мы впадаем от неё в оцепенение. Без осознания мимолётности жизни мы не осознаем жизнь. Мы выступаем против тех, кто считает, что искусство должно приносить радость и отвлекать от проблем. Искусство должно открывать глаза. Мы не верим, что мы умрем, но нам нужно об этом помнить. Только помня об этом, мы сможем насладиться тем, что мы имеем. Мы любим есть, мы любим веселиться, мы любим праздно проводить время. Но мы знаем, что это может закончиться в любой момент, и именно поэтому мы снимаем с себя все гнилые, как туши оленей, общественные устои. Мы умрем, а значит мы живы. Прочь законы, прочь системы, прочь представления.

Что МЫ чувствуем?

Мы чувствуем, как стучатся сердца. Как сокращаются реберные клетки. Мы чувствуем, и мы знаем, что это тоже прекратится. При виде смерти мы не можем не испытывать превосходства, смешанного с сочувствием - ведь в глубине души нам кажется, что мы бессмертны. А значит, всегда есть время начать сначала. Времени нет. Seize the day.

Что ВЫ чувствуете?